RSSОлёнины лепёшки
Ярко-красный диск солнца медленно, но неумолимо катился к горизонту. Стояла необычайная тишина, в которой слышались лишь позвякивание тугих струй молока о донца вёдер, да начальные нотки нескончаемого концерта кузнечиков. Июльский вечер стремительно приближался к своему завершению, когда во двор Медведевых въехал на жеребце Василий Яковлевич – пастух главного городского стада.
В руках его был знаменитый кнут на короткой ручке. Кнут этот был знаменит тем, что при длине около трёх метров в руках Василия Яковлевича он был грозным оружием. Если кнут щёлкал, любая самая непослушная корова желавшая отделиться от стада, немедленно возвращалась в него, не желая получить боль от соприкосновения с ремнём. Но не только этим прославился кнут. Это было настоящее произведение искусства кожевенников. Искусства плетения ремней ныне почти забытого.
Сидя верхом на своём длинноногом жеребце, Василий Яковлевич был вровень с крышей дома Медведевых, потому на фоне заходящего солнца казался воплощением сказочного богатыря, само появление которого в этом дворе было весьма странным и неожиданным. Прежде всего, тем, что жил пастух недалеко от выгона, то есть совсем на другом конце посёлка городского типа и появление его здесь могло означать что-то очень важное.
— Здравствуй, Олёна! – поприветствовал Василий Яковлевич хозяйку, вынырнувшую из-за угла дома с полным ведром молока, – хорош ли удой?
— Здравствуйте, Василий Яковлевич, как ваше здоровье? – отозвалась хозяйка, – удой у Зорьки хороший, молоко почти пять процентов жирности.
Пастух довольно шевельнул густыми бровями, улыбнулся в пышную растительность своего лица. Видно было, что ответ женщины ему польстил.
— Что моему здоровью сделается. Мне ещё семидесяти лет нет… А, вот подпасок мой приболел. На камешке ногу подвернул, лодыжка распухла. С неделю работать не сможет, – богатырь вздохнул огорчённо, – подмена ему нужна. Я вот зачем к тебе Олёна приехал, хочу просить сына твоего в помощники на это время. И оплату ему подённую установлю достойную.
Он назвал такую сумму, что за неделю работы сына заработок у него выйдет больше, чем зарплата самой Олёны за месяц.
— Хорошее предложение, но что Юрка делать-то должен?
— Ничего особенного. Он, я слышал, к пастушеству привычный. Знает, как приглядывать за коровами, которые в сторону от стада будут уходить. Не без того, конечно, побегать придётся, но парнишке побегать только в радость. А где уж парню трудно будет, там я на Кентавре помогу, – великодушно пообещал Василий Яковлевич.
— Какая там радость, одна жара чего стоит, – подумала Олёна, но вслух ничего не сказала.
Юрина мама помнила, как ей самой приходилось в детстве в самое пекло плача и проклиная всё на свете гоняться за молодняком, спасавшемся от укусов оводов. Так в то время под её опекой было не больше десятка телят, а тут в стаде несколько сот голов взрослых, сильных животных, способных и забодать, и затоптать четырнадцатилетнего парня. Опыт пастьбы у него есть. Два последних лета Юра пас около двух десятков коров. Это были в основном старые и хворые животные, а также стельные, незадолго перед отёлом, которым дальние переходы было не вынести. Они паслись недалеко от железной дороги под защитой щитов снегозадержания, и водопой был под боком. Так что и животным было хорошо, и их хозяевам удобно. Коровы под присмотром и сыты. Ежедневно вместе с коровами Юре вручали по одному рублю с головы, так что каждый день он приносил домой не менее пятнадцати рублей, чем здорово помогал маме.
— Что мы договариваемся, не спросив Юру? – неожиданно вспомнила Олёна.
— Конечно, зови сына, пусть он сам сообщит нам своё решение, – согласился пастух.
С коня он так и не слез, лишь похлопывал кнутовищем по ладони левой руки. Ремень кнута был свит в ровные кольца и зажат вместе с кнутовищем в правой руке. Неужели Василий Яковлевич волновался?
Олёна зашла в дом и позвала сына. Тот читал какую-то книгу, но немедленно отложил её и вышел во двор. Поздоровавшись с пастухом, Юра потянулся к жеребцу, чтобы погладить его голову.
— Осторожно! Кентавр укусить может…
— Меня не укусит.
И в самом деле, жеребец позволил Юре погладить себя и даже всхрапнул от удовольствия.
— Любят тебя животные. Пойдёшь ко мне подпаском на неделю? Я матери твоей условия сказал…
— И что мама?
— Сказала, что твоё согласие нужно. Тебе ведь работать…
— Если мама так сказала, то я согласен. Только…
— Что только?
— Бзик сейчас у коров. Справлюсь ли? Вы же потом ругать меня будете…
— Я рядом буду. Мы с Кентавром поможем.
— Тогда вопросов больше нет.
Получив согласие, Василий Яковлевич скрепил договор рукопожатием, затем уехал со двора. Перед отъездом он напомнил, что ждёт Юру на выгоне самое позднее к шести утра.
В первый свой по-настоящему рабочий день Юрка пришёл на выгон очень рано, но всё равно Василий Яковлевич уже был на месте. Он пригнал сюда трёх общественных бугаёв – племенных быков, настолько свирепых, что даже самые храбрые мальчишки не пытались к ним приближаться. Да и многие взрослые опасались этих потомков свирепых туров.
За несколько дней перед этим, один из бугаёв, вероятно, искусанный оводами, сбежал из-под опеки пастуха и понёсся по улице, не разбирая пути, низко нагнув голову с длинными вилоподобными рогами. Ребятня с визгом разбегалась, чуть ли не из-под копыт ошалевшего зверя. Пена капала у него с морды.
Десятиклассник Эрик, сын учителя математики, немного замешкался и был мгновенно подхвачен быком на рога. Немного помотавшись и покрутившись на живых вилах, Эрик был отброшен в сторону без всяких усилий со стороны свирепого животного. Притормозив лишь на несколько секунд, чтобы преодолеть незначительное препятствие, бугай продолжил свой бег.
А Эрик, придя в себя после встречи с быком, хотел, было, пошутить, какое ему славное приключение досталось, но упал без сознания. Ночью ему оперировали разорванную селезёнку.
И вот с такими монстрами Юрке нужно быть рядом несколько дней. Он с сожалением посмотрел на свой хлипкий кнут, который тоже мог хлопать, но не так раскатисто и громко, как кнут в руках пастуха.
— Этот кнут меня от нападения не защитит – подумал Юрка, но отвлечь сможет.
Василий Яковлевич подошёл к Юрке, поздоровался и с ходу проинструктировал о его обязанностях на первом этапе работы.
Стадо меж тем прибывало; животных пригоняли в основном женщины и подростки, реже мужчины и старики. Первые самые умные коровы потянулись на обочину маршрута и начали пастись. К семи утра огромное стадо численностью в несколько сот голов медленно тронулось. Василий Яковлевич на своём Кентавре держался левой восточной стороны, а Юрка засновал справа, собирая разбредшихся в сторону животных. Им предстояло пройти несколько километров до пригодного участка с обилием травы.
К одиннадцати утра многие наевшиеся досыта коровы улеглись на пригорке, пережёвывая жвачку. Ветерок обдувал их, одновременно сдувая оводов и слепней. Животные блаженствовали, даже молодняк последовал примеру опытных коров.
Юркины ноги гудели. Так много, как в это утро, в последнее время ему не приходилось бегать. Да ещё жара.
Намереваясь отдохнуть и перекусить, пастухи сели в тени одинокого клёна немного в стороне от стада. Они вынули каждый из своей пастушеской сумки немудреную еду. Главной едой у Юры были лепёшки.
Место отдыха для Юрки было памятным и тоже связанное с лепёшками…
***
Учебный год для школьников всегда кажется бесконечно долгим. Но неизбежно наступает такой благословенный день, когда в классе сладостной музыкой прозвучат слова: “Завтра у вас последний учебный день…”
Дети, как правило, встречают это известие радостными воплями и бурными эмоциями.
Даже, привыкшие к суровой дисциплине на уроках, детишки из 1 «А» радостно завопили во всю силу своих лёгких, когда Галина Степановна объявила:
— Дети, завтра у нас последний учебный день в этом учебном году. По программе в течение его мы будем знакомиться с природой родного края.
Вот тут-то дети и оторвались во всю мощь своих лёгких, забыв и о заведённом порядке тишины в классе, и о дисциплине. Они вскочили с мест, и в классе воцарилась вакханалия.
Но Галина Степановна не прерывала беснование, лишь с улыбкой глядела на своих питомцев, ставших за год такими родными и близкими. Когда дети выплеснули эмоции, она спокойно завершила прерванное объявление:
— Это будет туристический поход, поэтому оденьтесь по-походному, возьмите с собой еды и питья. На свежем воздухе, я полагаю, вам захочется перекусить. Если кто-то из ваших родителей или взрослых родных захочет присоединиться к нам – милости просим.
Тут же посыпались вопросы:
— А что из еды брать?.. Сколько брать?.. Сколько времени продлится поход?.. Что означает «одеться по-походному»?..
Галина Степановна очень подробно разъяснила все прозвучавшие вопросы и, едва прозвенел звонок с урока, отпустила ребятишек домой.
— Мама, мама, мы завтра идём в поход! – вскричал Юрка, едва придя со школы, и с порога забросил портфель в свой угол, противоположный от двери – ура! всё, кончились занятия.
— Ты чего шумишь, проказник?
— У нас сегодня был последний день учёбы, теперь я – второклассник.
— Ни за что не поверю, пока не увижу твой табель, – отозвалась мать с очень серьёзным лицом, чем сбила с сына его восторженность.
— Табеля нам вручат завтра после похода, – голос Юры поскучнел, но он почти сразу опять стал уверенным, – но я знаю, что перешёл во второй класс.
— Откуда такая уверенность?
— Галина Степановна сказала, что первого сентября будет рада с нами со всеми встретиться. Значит, мы все перешли во второй класс, – теперь Юра торжествовал оттого, что смог убедить маму.
— Очень хорошо, сынок, ты не стой на пороге, проходи, раздевайся, мой руки и садись за стол. Я сейчас соберу обед, а ты расскажешь мне свои новости.
Пока мать накрывала на стол, Юра самым подробным образом рассказывал ей обо всём интересном, что происходило в школе в этот день. У них этот ритуал повторялся часто, когда у мамы было достаточно времени, чтобы выслушать сына.
Расспросив Юру о том, что бы ему хотелось взять с собой в поход, мать, было, задумалась, но её размышления прервал приход соседа Фёдора Назаровича.
— Олёна! Я на мельницу еду. Ты хотела муки смолоть. Давай, подсоблю. – Голос соседа был звучным, к тому же он налегал на букву о, отчего его речь напоминала россыпь округлой гальки, что устилала дно их речки на перекате.
— Спасибо, Фёдор Назарыч, только сегодня не получится. Мне на работу бежать пора, обеденный перерыв кончается, я не могу на мельницу ехать.
— Так беги, Олёна. Твоей помощи мне не нужно. Вон, Юрко мне поможет, – обращаясь к мальчику, спрашивает, – поможешь?
Юрка, осчастливленный возможностью прокатиться с Фёдором Назаровичем на его мотоцикле, а пуще того побывать на мельнице и узнать что-то новенькое в ответ только кивнул.
— Тогда, Назарыч, захвати канистру, на обратном пути родниковой воды наберёте.
Мать ушла, а сосед и Юрка остались. Фёдор Назарович с улицы закатил свой мотоцикл в Юркин двор, подогнал его к двери сеней, откинул полог коляски, где лежал мешок с зерном. Затем вошёл в сени. Там, на табурете стоял огромный мешок плотно набитый под завязку самой что ни на есть целинной пшеницей. Сосед чуть присел спиной к мешку, удобно прихватил его под низ и, крякнув, без видимых усилий взвалил на спину. Юрка прихватил ведёрную плоскую канистру и широко открыл дверь на улицу, чтобы было удобно выйти с мешком. Фёдор Назарович уложил мешок и канистру в коляску, завёл мотоцикл, уселся сам и подозвал Юрку. Щупленький мальчуган уселся не на заднее сидение, как он вначале рассчитывал, но впереди водителя на бак.
— Ничего, – подумал Юрка, – зато я здесь лучше всего дорогу вижу.
На мельнице он ещё не бывал и дорогу туда не знал. Зато много знал о разных мельницах из рассказов взрослых, особенно из бабушкиных рассказов. Там, где она родилась, мельницы были ветряными, с широкими крестообразными лопастями. Подует ветер, а лопасти и рады вертеться под их напором, вращают жернова, только подсыпай на них зерно. Водяные мельницы работают от силы воды. Бывает, что реки в половодье сносят и плотины, и сами мельницы. Ведь, когда наступает ледоход, бешеный нрав рек неукротим. Но зато в другие дни водяные мельницы могут трудиться непрерывно, течение рек постоянно.
Юрка подумал, что если большой реки рядом с их посёлком нет, ветряков кроме флюгеров тоже нет, то какая же такая мельница может у них в посёлке быть?
Мельница оказалась похожей на сарай с невысокой эстакадой. Внутри её что-то гудело, вокруг всё было запорошено каким-то белым порошком.
Едва мотоцикл подъехал к эстакаде, как гудение в сарае смолкло, а в широко распахнутых дверях возникла фигура мужчины, вся одежда, лицо и руки которого были белыми.
— Здорово, Евсей! – приветствовал мужчину Фёдор Назарович.
— Здорово, Фёдор! – отозвался густым басом мужчина, – как договаривались, поджидаю тебя… Эй, Сашок, – крикнул Евсей вглубь помещения, – выходи, людям помочь нужно.
Из помещения вышел молодой мужчина такой же весь белый, как мельник. Он помог забросить мешки с зерном на эстакаду, а затем занести их в помещение мельницы. Мужчины поднялись с грузом на помост, где находилось четырёхугольное приёмное устройство, напоминающее собой перевёрнутую пирамиду, и высыпали в него содержимое одного мешка.
Оставленный без присмотра Юрка занялся исследованием порошка, который покрывал стены, пол, потолок и даже паутину в углах. Порошок был не совсем белым, скорее серым. На вкус он оказался обычной мукой.
Между тем старший мельник подошёл к металлическому стержню, торчащему из пола, и покрутил штурвал, прикреплённый к верхушке стержня.
— Я отрегулировал зазор так, что и твоя жёнка, Фёдор, и Олёна будут довольны мукой. Мы с Сашком только вчера подновили насечки на жерновах, так что мука будет преотличная, – прокомментировал Евсей свои действия. – Ну, Господи, благослови! – и мельник нажал чёрную кнопку пускателя прикреплённого к стене.
Внизу загудело. Юрка сквозь щелястый пол увидел, как огромный серый каменный жёрнов вздохнул и медленно начал вращаться. Он напоминал какого-то крупного животного, непрерывно бредущего по кругу.
— Какая же силища должна быть у мотора, чтобы заставить вращаться жернов? – подумал мальчик.
Он не зря так думал. Прошлым летом, ещё до того как он начал учиться, Юрка побывал в селе в гостях у крёстной. Её соседка, чтобы кормить животных, каждый день на ручных жерновах, называемыми зернотёркой, перемалывала зерно на крупу. Делала это она ловко, одной рукой вращая жернов за ручку, отполированную ежедневными прикосновениями рук, а другой – подсыпая в зазор зёрна. Со стороны это выглядело легко, и Юрка как-то раз напросился помочь покрутить жёрнов. Однако сил его не хватило сдвинуть камень с места.
— Мал ещё, ешь каши больше… – посмеялась соседка.
Юрка до сих пор помнит, как он тогда огорчился. Кашу-то он любил, но тяжёлую работу выполнять ещё не мог по возрасту. “Попытка – не пытка, и нечего смеяться над ребёнком” – запоздало подумал он, как бы в ответ той женщине, наблюдая за действиями мужчин.
Помощник мельника закрепил освобождённый от зерна мешок на круглый выступ под жерновами. Между тем, Евсей оттянул движок шибера, похожего на печную заслонку, и зерно золотистым ручейком потекло в жернова. Вскоре мешок начал заполняться очень тёплой на ощупь мукой.
На обратном пути Фёдор Назарович подъехал к будке, которая была выстроена над артезианской скважиной, чтобы зимой не перемерзала. Кто не хотел пить хлорированную воду из водопроводной сети, брал чистую и сладкую воду здесь.
Когда вечером Юрина мама возвратилась с работы, то очень обрадовалась муке.
— Ну, сынок, живём! Ты молодчина! Хороший у меня помощник растёт, муки намолол, воды для теста привёз. Сейчас я поставлю опару, а потом из свежей муки испеку хлеб и нажарю лепёшек. Вот и будет с чем в поход идти.
Хлеб у Олёны всегда получался пышным и необычайно вкусным. Возможно, этому способствовала артезианская вода или особые дрожжи, собственного изготовления.
У каждой настоящей хозяйки в таких случаях всегда много секретов и рецептов.
Больше сотни мальчиков и девочек с котомками, рюкзачками и привычными портфелями собрались к девяти часам к школе. Ребята горячо и шумно обсуждали между собой разные насущные проблемы. Например, куда и на какое время они пойдут в поход. Кто какие продукты взял с собой. Юрка с тоской слушал эти разговоры и очень переживал. Ему было стыдно за свою мнимую бедность, ведь у многих других имелись и колбаса, и окорока, и котлеты. А в его портфеле кроме бутылки молока и нескольких лепёшек больше ничего нет.
Вскоре к шумящей толпе детей подошли классные руководители всех четырёх первых классов. С помощью некоторых активных родителей, собрав своих подопечных вокруг себя, пересчитав по головам, раздали им табеля об окончании первого класса. Затем подробно разъяснили правила поведения в походе и, наконец, словно решившись прыгнуть в омут с головой, построили детей попарно и повели их со двора школы. Когда проходили мимо киоска с продуктами, Юрка обратился к своей учительнице.
— Галина Степановна, можно я чуть-чуть задержусь, мне кое-что нужно купить в киоске, а потом я догоню класс.
— Хорошо, Юра, – разрешила Галина Степановна, – только не задерживайся.
Денег у Юры хватило на бутылку лимонада и два плавленых сырка. Но он даже этому был чрезвычайно рад, лимонада ведь точно ни у кого нет. Сложив покупки в портфель, он, осчастливленный удачей, побежал догонять класс.
Нет на свете детей, которых не манила бы жажда путешествий, приключений и познаний нового и незнаемого доныне. Пусть это путешествие будет коротким. И не в дальние страны, а всего лишь за околицу поселения, но, главное, увидеть и услышать что-то необычное.
Дорога петляла вдоль слабенького ручья. Дети не просто шли по дороге, а попутно глядели на обилие полевых цветов и трав. Тёмно-лиловые ковры цветов сон-травы перемежались с цветами горицвета и иван-чая. О цветах, делая короткие остановки для всех детей, рассказывала Галина Степановна.
В одном месте ручей широко разлился, образовав пруд, густо поросший рогозом и ряской. Дети здесь рассредоточились и увлечённо рассматривали все стадии развития прудовых лягушек от икринок до изумрудных лягушат со всеми промежуточными фазами головастиков.
Пояснения давала Анна Николаевна Мелешкина из первого «Г», настолько увлекательно и остроумно, что дети слушали её, разинув рты. А раньше все её побаивались, потому что лицо у неё было густо усеяно глубокими оспинами. Говорили, будто раньше люди часто болели оспой, и она оставляет на коже такие отметины. Похоже, Анна Николаевна в детстве тоже переболела оспой.
Про бабочек, стрекоз жуков и жужелиц рассказывала учительница первого «Б» Евдокия Алексеевна. Об облаках и явлениях природы, вероятно, поручили доложить самой молодой и самой обаятельной руководительнице первого «В» Надежде Даниловне Цаплиной. Её класс от безграничной любви так и льнул к ней. И не только девчонки, но и мальчики.
Ребятам из других классов было очень интересно наблюдать за отношениями в первом «В».
Поход оказался очень насыщенным и поучительным. Всякие попытки хулиганства отдельных проказников пресекались в корне учителями и родителями. Да и сами ребятишки не очень-то хотели проказничать. Так что ничего не портило праздника этого похода.
Обилие впечатлений, свежий воздух не жаркого дня и вся обстановка похода разожгла детский аппетит. Наконец, подошли к одинокому развесистому дереву и, выбрав наиболее чистые и удобные места, ребята расселись не по классам, а по приятельским симпатиям. Компании образовывались разные: были смешенные, но чаще всего обособленные – мальчики отдельно, девочки отдельно.
Взрослые заняли место у самого дерева, как бы предоставив детей самим себе, но в то же время зорко наблюдая за всеми сразу.
