RSSБорька
На окраине посёлка, на перекладине высоковольтной опоры, которая, вероятно, казалась им высокой скалой, семья беркутов свила своё огромное гнездо из прутьев. Отсюда беркуты имели прекрасный обзор окрестностей.
В апреле беркутиха отложила в гнездо два яйца грязно-белого цвета с бурыми пестринами и гордо начала насиживать их. Во второй декаде мая из яиц вылупились два птенчика и тотчас, едва обсохнув и топорща пушок, начали пищать, требуя еды. Корма беркутам хватало, ибо в степи сусликов да сурков не перечесть, да и другая добыча покрупнее водится – зайцы, ягнята. Не гнушались беркуты также домашней птицей – курами, утками, гусями, хотя в этом промысле коршуны их опережали. Вот уж бандиты – не чета орлам!
Родители старались вовсю, чтобы дети были всегда сыты. Быстро росли птенцы, в просторном гнезде с каждым днём становилось всё теснее и теснее. Детки только чуть-чуть уступают в размерах взрослым. Давно уж пушок сменился настоящим пером буроватого цвета. Пошла вторая половина июня и птенцам настала пора на крыло вставать, учиться летать. Во время одного из первых полётов один из птенцов, не имея опыта, при взлёте задел не то опору, не то провод и повредил плечо. От неожиданной боли птенец запищал и, кое-как планируя, почти рухнул под линию электропередач на землю недалеко от дороги, но не разбился. Сидит малыш в зарослях полыни, попискивает, словно плачет, а родители его кружат над ним в вышине, подбадривают клёкотом, но помочь ничем не могут.
Так и сидел бы беспомощный птенец, если бы не вездесущие мальчишки.
Их было четверо. На двух велосипедах марки «ФЭД» они возвращались домой с рыбалки. Старшие управляли и крутили педали велосипедов, а младшие сидели на рамах, держа в руках куканы, с нанизанными на них рыбками, ещё трепещущими и отливающими на солнце серебром чешуи. Здесь были прудовые карпы и выловленные в протоке плотички и окуньки.
Услышав тревожный писк птенца, ребята остановили велосипеды, спешились и пошли на звук.
— Беркут! Настоящий беркут! – восторженно завопили они, увидев птицу.
Надо сказать, что беркуты и коршуны – обыденные птицы от Южного Урала до Китая. С самой весны, когда сходит снег, просыпаются после зимней спячки зверушки и летят стаи перелётных птиц, и до поздней осени эти могучие птицы, распластав крылья, часами парят в вышине, ловя восходящие потоки воздуха. В холодное зимнее время их охота не прекращается, зверья и зимой довольно. Бывает, во дворе мелькнёт стремительная тень и пропадёт вдали с зазевавшейся курицей в когтях. Но видеть этих хищников вблизи и тем более коснуться их редко кому из взрослых доводится, не то что ребятне.
Ванюшка, один из старших парней, приглядевшись к птице, высказал мысль, что это птенец. Спутники стали спрашивать, почему он так думает, а он припомнил им недавнюю историю.
…В послевоенные годы для детей в школах практиковались просмотры фильмов на узкоплёночном киноаппарате – чуде тогдашней информационной технике. Дети таким способом знакомились с различными сторонами жизни страны. Для них крутили разные киноленты то о великом вожде народов Сталине и его родине – городе Гори, то об Архангельском целлюлозно-бумажном комбинате, где рождалась каждая вторая школьная тетрадь Советского Союза, то о китобоях, то о нахимовцах – сеансов было немало. Они, как правило, проходили в тесном помещении школьной библиотеки. Оставалось загадкой, как тридцать детей размещались там и умудрялись что-то увидеть и запомнить.
В тот раз ребят прямо с урока повели на просмотр очередного фильма. Чёрно-белое кино пыталось передать красоты Заилийского Алатау, где некий казах–беркутчи охотился на волков и лис с помощью прирученного беркута. Птица сидела на толстой кожаной рукавице беркутчи с колпачком, закрывающим глаза. В нужный момент всадник сдёргивал колпачок с головы беркута, подбрасывал его вверх, и птица с боевым клёкотом взмывала в поднебесье, откуда обозревала окоём. Заметив добычу, орёл камнем падал на неё сверху и зверь, будь то волк или лиса, были обречены. До приезда охотника вырваться из железной хватки беркута для зверя было немыслимой задачей. Лишь получив в награду мясо, беркут выпускал из тисков лап ослепшую полумёртвую добычу и отдавал свою жертву на милость хозяина.
Колпачок опять закрывал глаза беркута, и успокоенная сытая птица занимала своё место на луке седла.
Беркутчи с экрана показывал приёмы приручения и обучения беркутов – могучих и прекрасных орлов семейства ястребиных. Он говорил, что обычно берёт на воспитание молодняк в возрасте, когда птица только начинает летать. У молодых беркутов светлый хвост с тёмной вершинной полосой. На затылке узкие и заострённые перья. Но лапы у них такие же мощные, с сильными когтями и оперённой до пальцев цевкой, как у взрослых птиц.
Вот по этим признакам Ванюшка авторитетно доказывал спутникам – Юрке, Тольке и Вовке, что найденный беркутёнок – птенец.
— Не бывает таких птенцов, вы на его крылья гляньте. Размах, наверное, под три метра будет! – возмущался Юрка.
— Как же, не бывает… Ещё как бывает! Ты на его клюв посмотри, – обратил его внимание Ванюшка, – видишь, вокруг клюва жёлтый ободок – первый признак птенца. Не зря малышей часто зовут желторотиками, как птенцов. Да и пищит он по-птенячьи.
Птенец верещал, топорща одно крыло.
— У него левое крыло повреждено, он не может его расправить, – забеспокоился Ваня.
— Может быть он есть хочет? Давайте дадим ему рыбку – предложил жалостливый Толик.
— Беркуты рыбу не едят, – веско возразил самый младший из ребят Вовка – родной Юркин брат, – они мясом питаются. Но Толик уже снял одну рыбёшку с кукана и подавал её беркутёнку на вытянутой руке…
— Осторожно! – предостерегающе крикнул отвлёкшийся перед этим Ваня. – Цапнет клювом пальцы, мало не покажется. У него что клюв, что лапы такие цепкие, враз до кости всё мясо снимет, калекой останешься.
Беркутёнок рыбу не взял, лишь угрожающе зашипел, пытаясь избавиться от ребят.
— Эх, пропадёт орлёнок без помощи, от голода погибнет, – огорчённо вздохнул Ваня, – надо бы взять его с собой, да подлечить.
— У нас держать негде – погрустнев, сообщили Юра с Вовкой.
— А у нас, тем более, да и родители заругаются, – поддержал их Толик.
— Бери его к себе, у вас сени просторные – предложили ребята Ване.
Ванюшка и без того хотел взять, предвидел их отказы, но давал друзьям право выбора. Когда они отказались, Ваня в душе обрадовался, но виду не показал. Он тут же снял с себя рубашку и майку. Майку ловко набросил на голову беркутёнку, ослепил и тем самым успокоил волнующегося бедолагу. Быстро обмотал один конец майки вокруг клюва, не боясь, что птица задохнётся. Затем аккуратно и бережно взял птицу в руки. Птенец забеспокоился и, двигая растопыренными лапами, едва не поранил живот парня, при этом, не то ли от боли, то ли со страха, то ли от подобного вольного с ним обращения едва не изгадил Ванюшку. Тот чудом ускользнул от струи помёта.
Малыш весил не менее трёх килограммов, поэтому парень задумался, как же он донесёт такого беспокойного и тяжёлого пациента до дома. Идти нужно почти два километра. Опустив подопечного на землю, Ваня взял рубашку и, стараясь создать валик потолще, обмотал ею себе предплечье выше кисти. После этого, чтобы не травмировать беркутёнка и случайно не пораниться самому, Ваня опустился на колени и посадил птенца на руку. Тот жёсткой хваткой сжал лапой руку и, если бы не рубашка, Ванина рука стала бы кровавым куском мяса.
Юра с Вовкой уехали, прихватив с собой куканы, чтобы не дать улову протухнуть. И без того, рыба на солнцепёке без воды «уснула». С Ваней оставался Толик со своим велосипедом. Он повёл его рядом с Ваней, чем облегчил транспортировку находки. Толик по-хорошему завидовал Ване и искренне сожалел, что беркут будет жить не у него. Однако по улицам посёлка шёл с видом победителя. Он даже не мечтал, что когда-нибудь сможет вот так, на виду поселковых пацанов, идти с королём неба. Ну ладно, пусть не с самим королём, но принцем неба, хотя и раненным. Толик грубил нарочито и по-хозяйски прогонял от себя тех, кто настырничал, желая поближе пообщаться с беркутом и интересуясь: “Где взяли?”
— Где взяли, там уж нет. Не задерживайте, птица раненная, нужно быстрее лечить.
Пацаны отходили и тоже завидовали. Жутко завидовали. Чёрной завистью. Но за играми быстро забывали о беркуте и успокаивались. Одно дело иметь беркута для охоты (тот фильм про охотничьего беркута многие видели), а другое – лечить раненную птицу и ухаживать за нею. Это занятие не каждому по плечу.
Некоторые из встречных спрашивали: “Как птицу назвали?”
— Слушай! И вправду, как ты своего орла звать собираешься? – спросил Толик.
— Пока не знаю, не думал. Мне бы домой быстрее добраться, я от его хватки уже руки не чувствую, – ответил Ваня, который весь путь молчал от боли и не вступал в разговоры даже со знакомыми пацанами.
Толик сочувствовал Ване, но заменить его не решался, зная, что сил у него меньше и с птицей вряд ли справится. Беркутёнок вёл себя беспокойно, громко пищал, ощущая боль в плече, пытался каким-то образом освободиться, но Ваня, опираясь локтем левой руки на седушку велосипеда, держал его крепко, не давая вырваться.
Сени, куда поместили беркутёнка, были просторны и светлы. Земляной пол в них с Троицы довольно толстый слой высохшей луговой травы, что очень понравилось новосёлу. Уставший от длительного перехода по солнцепёку и тесных Ванюшкиных объятий, он сел в углу и на некоторое время затих.
Толик, не ожидая для себя в ближайшее время ничего интересного, покатил домой, а Ваня стал раздумывать о дальнейших действиях.
— Надо как-то лечить! – рассуждал он вслух. – Во-первых, нужно сделать повязку… Бинт дома есть, а что ещё требуется? Нужно какую-то мазь наложить. Мазь. Мазь. Мазь… Какая мазь и где её взять?
На счастье Ванюшка вспомнил, как недавно по просьбе соседа-ветеринара после зимовки помогал ему делать забор крови у коров, тёлок и бычков частного поселкового стада на выявление у них заразных заболеваний. То есть, забор делал сам ветеринар, а Ванина задача была подвести очередное животное к вкопанному на выгоне столбу, плотно прикрутить его частью налыги (налыгой называется длинная верёвка или ремень, накрученный на рога) к нему, остатком этой же налыги перетянуть шею так, чтобы вздулась внешняя яремная вена. После этого ветеринар антисептиком обрабатывал место укола, вкалывал иглу в вену, и кровь сама лилась в пробирку. Набрав нужное количество крови, он вынимал иглу, вновь протирал место укола и животное отпускали. На каждую подобную операцию при определённой сноровке уходило от трёх до пяти минут, а в стаде было более трёхсот голов крупного рогатого скота. Ваня заработал за три утра девяносто рублей без вычетов – «бешеные деньги» при маминой зарплате в четыреста пятьдесят рублей минус подоходный налог. Конечно, Ванюшка, к концу работы едва стоял на ногах, но заработок четырнадцатилетнего парня оправдывал его усилия.
Но, главное, в помещении ветеринарной лечебницы стояли разноцветные стеклянные банки с остро пахнущими мазями. Несмотря на притёртые пробки, острый запах лекарств пропитал всё помещение. Вероятно, от этого ветеринар и сам весь пропах лекарственными снадобьями – и пухлые руки с густыми рыжими волосами, и одежда, и, казалось, вся речь с неистребимым немецким акцентом пропитались запахами.
Вот к кому следует идти за помощью – решил Ваня, надёжно прикрыл входную дверь сеней и направился к соседскому дому, стоящему наискосок на противоположной стороне улицы. У двери дома на цепи сидела злобная лохматая шавка. Обойти её безнаказанно не представлялось возможным.
Отто Густавович! Отто Густавович!.. – Ваня пытался перекричать пса задыхающегося от лая. На этот шум из дверей дома колобком выкатился ветеринар, разъярённый, словно, вырвавшийся на свободу пчелиный рой. Крик Вани явно отвлёк его от увлекательного занятия. Может быть, поэтому он не узнавал Ваню.
— Што слющилось? Пощему фи фсе мешаете мне шить? – ветеринар отличался тяжёлым, даже злобным характером, казалось, он смягчается лишь от шелеста купюр. Ваня в дни помощи ему замечал, что тот не брал в руки иглу, пока плата за работу не попадала в раскрытый чемоданчик. Деньги и только деньги вдохновляли ветеринара на работу.
— Я вам жить не мешаю, Отто Густавович, но мне очень нужна ваша помощь.
Немного придя в себя, ветеринар признал-таки Ваню и от того даже слегка подобрел.
— Какой помощ ти хощешь, малыш?
Я беркутёнка нашёл, у него крыло повреждено. Нужно повязку сделать, а я не знаю, как это делается.
— Беркут? – Отто Густавович удивлённо выкатил белёсые глаза, поднял их к небу и выразительно покрутил пухлой кистью с вытянутым указательным пальцем у себя над головой, словно удостоверяясь, не ослышался ли он.
— Да-да, беркут! – подтвердил Ваня, только он ещё птенец.
— Подожди, мальшик, я бистро… – грузный ветеринар проворно скрылся за дверью. Ваня не ожидал от него подобной прыти.
Нет! Оказывается, не только деньги интересовали ветеринара. Остатки романтики ещё не покинули этого замордованного жизнью человека. Спустя несколько минут, он явился из недр дома с неразлучным баулом – «скорой помощью» в руках и бодро зашагал во двор к Ване.
