Курсанты



Двадцать лет прошло с той поры, как отзвучали последние залпы Второй Мировой войны. Но разгорелась другая – «холодная» война.

Молодые парни послевоенного времени, не желая повторения прошлого, хотят защищать Родину, хотят стать профессиональными военными. На проверку не все готовы к этому. Требования к будущим офицерам высокие, но не всем достаёт соответствовать этим требованиям. У многих нет достаточных знаний, моральных и физических сил, чтобы поступить в военные училища страны и продолжить обучение.

Но и прошедшим трудный конкурс, ещё предстоит доказать, что они правильно избрали стезю жизни …

 

Посвящается всем курсантам

К читателю.

Уважаемый друг! Ты взял в руки плод моих многолетних и трудных размышлений. Я не знаю, кто ты по военной специальности. Но будь ты моряком или танкистом, ракетчиком или связистом, лётчиком или сапёром, если ты жил в училищной казарме, отбивал ноги на плацу, часовым стоял при любой погоде, ходил по аудиториям, где изучал премудрости воинских специальностей, чистил на камбузе картошку и дневалил, то ты поймёшь меня. Курсант он в любом военном училище курсант!

Так что, друзья, никаких обид и претензий за обобщение.

Эта книга не автобиография автора – это художественное произведение, где случайное совпадение имён и фамилий персонажей часто не связано с описанными фактами, а сами факты, если они имели место, не обязательно принадлежат именно этому училищу, прототипам героев книги и времени, когда они учились. Книга – биография поколения, своеобразный исторический срез, который автор попытался воспроизвести с максимальной точностью.

А ведь мы с тобой, дорогой читатель, вместе жили в этом срезе.

Ты меня не замечал. Но это я после выпуска из строительного училища жил рядом с тобой в гарнизоне не в самых благоприятных условиях. Это «солдаты из стройбата», к которым ты не всегда относился благожелательно, под моим руководством строили, казармы и пункты управления, ангары и укрытия для боевой техники, доки и стартовые позиции для тех воинских частей, в которых служил ты. Мы, строители, прокладывали топливопроводы, электролинии, газопроводы, канализации, теплоцентрали, возводили дома, чтобы тебе теплее, светлее и комфортнее жилось и служилось, чтобы твоей семье было легче и удобнее ожидать тебя, пока ты нёс свою нелёгкую службу в самых суровых условиях, а техника не подводила тебя в нужный момент.

Читай и получай, если сможешь, удовольствие от моего труда, как и во время совместной службы.

В. Терентьев

 

“Здесь каждый шаг в душе рождает

воспоминанья прежних лет”

Пушкин А.С. «Воспоминания в Царском селе»

 

 

Часть первая.

Вместо пролога

…Это был город Пушкин, бывшая Саарская мыза, позже Царское село, а после революции 1917 года из-за обилия в нём детских здравниц – Детское село. Своё нынешнее имя город получил в столетие смерти великого поэта в 1937 году.

Электричка помчалась дальше в Павловск, а молодые парни, прибывшие в ней и шумно высыпавшие на перрон, расспросив о дороге, двинулись в сторону военного строительного училища. Солнце заходило, освещая прощальными лучами верхушки деревьев. Миновали какой-то бронзовый памятник, Московские ворота, недалеко от которых был большой пруд, здесь бульвар, обсаженный липами, клёнами и лиственницами, доселе прямой, поворачивал вправо. Возле поворота догнали группу парней человек в десять из Пскова. Они тоже не знали, долго ли ещё идти и пришлось спрашивать прохожего. Тот махнул в сторону какого-то неуклюжего здания, видневшегося в ста метрах за фруктовым садом.

Подошли к контрольно-пропускному пункту дружной, большой толпой. Неожиданно Валерка снял с плеча баян и, присев на футляр, сказал:

— Стойте ребята, хочу в последний раз сыграть на «гражданке». – Он с ходу заиграл бравурную фантазию, в недрах которой слышались то тема песни “Вы жертвою пали…”, то “Похоронный марш” из сонаты Шопена. Музыка была столь органична состоянию всех ребят, что кое-кто нахмурился, у кого-то на ресницах блеснула роса. Даже «бывалый» Виктор крепче сжал губы, чтобы не выдать своего волнения. У Сергея горло перехватил спазм такой силы, что не было возможности дышать, но он так же не подавал виду и сдерживался изо всех сил.

Внезапно воротца на КПП открылись. Вышел старший лейтенант с повязкой «Пом. деж. по училищу».

— Это что за похороны? – Баян, всхлипнув, замолк на полу ноте. Валерка быстро убрал инструмент в футляр. – Откуда? Кто старший? – Вопросы вылетали быстро и резко. Виктор подал предписание, и то же сделал старший псковичей. – Почему поздно? Когда приехали? Где шлялись? В училище отбой, а вы тут музыку развели. – Рубил отрывисто свои фразы старший лейтенант, явно не ожидавший ответов. Затем срифмовал, как скаламбурил: “На ужин опоздали, в училище отбой. Молча, шагом марш! За мной!”

Он тронулся первым, шёл непривычно прямо, словно “аршин проглотил”, его руки двигались в отмашке назад за спину, в то время как у большинства людей они двигаются вдоль туловища. Быстро прошли под арку и вот они уже на широком плацу, окружённом зданием с трёх сторон и с четвёртой забором из железобетонных плит, где был разбит палаточный городок.

Вся группа новоприбывших была препровождена на третий этаж. Помещение, похожее на большой спортзал было тесно заставлено кроватями в один ярус. У стен стояли ещё сетки и спинки, но ни постелей, ни тюфяков не было видно. На большей части кроватей валялись молодые люди, представляющие собой довольно живописное зрелище. Кое-кто, подстелив свою верхнюю одежду: плащи, куртки, даже пальто безмятежно спали. Их не отвлекали ни довольно яркий верхний свет, ни посторонние звуки. Другие – их было меньшинство – просто валялись на кроватях и болтали, не обращая внимания на спящих. Увидев прибывших «новичков», некоторые из бодрствующих начали общаться с ними с высокомерным видом старожилов. Сергею подобный приём не понравился, как и деланное превосходство в словах ровесников. Выяснилось, что некоторые из парней были в училище уже вторые сутки. Но не все из них были высокомерны, многие держали себя скромно, вероятно, потому что первый всплеск эмоций у них уже пропал, и они поняли, что здесь оказались случайно.

Всю ночь прибывали всё новые и новые группы, но Сергей настолько утомился от впечатлений прошедшего дня, что мгновенно уснул, едва лёг на голую сетку, подложив под голову чемодан. Его не смущали неудобства: свет, гомон парней из прибывающих, групп. Готовясь стать истинным русским воином, сознательно приучая себя последние два года спать в самых экстремальных условиях: на голой земле, на досках, на сеновале, в спальном мешке старшего брата геологоразведчика, брошенном на полу. При этом сожалел, что не удалось поспать на гвоздях, как Рахметов. Сергей на зависть своих спутников безмятежно спал до утра.

Проснувшись, он стал припоминать всё, что вырвало его из привычной домашней жизни и привело сюда…

 

Глава 1. На пути к учёбе.

 

I. До свидания, родные!

Видавший виды автобус ПАЗ медленно, будто нехотя, развернулся. За его окнами в последний раз промелькнули и растворились лица, разгорячённые и раскрасневшиеся от прощальных поцелуев, слёз и выпитого на посошок. Среди провожающих были друзья, родители, родственники, знакомые и немногочисленные девушки, чьих любимых сейчас увезёт в неизвестность этот автобус. Едва он тронулся с места, вся толпа замахала руками, что-то выкрикивала; замелькали платочки, которыми женщины вытирали слёзы. Автобус, медленно переваливаясь на разбитой техникой улице, пару раз тряхнул пассажиров на колдобинах, повернул налево и выехал на шоссе. Неразличимые уже лица провожающих, слившихся в единую, пёструю массу, скрылись за поворотом, словно была перевёрнута исписанная страница тетради. Перед ребятами открывалась чистая страница, куда предстояло самим заносить факты новой, неведомой доселе жизни.

Два десятка ребят семнадцати – восемнадцати лет, только-только получившие школьные аттестаты, в сопровождении капитана из второго отдела райвоенкомата, ехали в областной военкомат на заключительную медкомиссию, чтобы затем отправиться в военные училища.

Прошедшей зимой они уже прошли суровые испытания, когда их, кандидатов в курсанты вызвали в райвоенкомат для оформления личных дел кандидатов. Ответственный офицер поленился приехать по месту их жительства, а сделал то, что сделал, не просчитав расписания движения пассажирского поезда. А оно было составлено так, что по чётным дням поезд ехал в сторону районного центра, а по нечётным возвращался обратно. Повестки были выписаны на первое февраля, то есть сложились вместе два нечётных дня и в назначенный день приписники никак не могли ехать в комфортабельных условиях. Юноши, дотоле не знавшие особых лишений и жившие под опекой родных, не имели опыта экстремальных путешествий. В тот день они вынуждены были ехать пять часов в промороженных товарных вагонах, при температуре наружного воздуха минус двадцать пять. Чтобы не замёрзнуть, парни всю дорогу скакали и прыгали, словно африканские колдуны или шаманы на камланиях.

Был уже ранний зимний вечер, когда ребята прибыли на нужную станцию, и тут выяснилось что до военкомата идти ещё пять километров. Кое-как отогрев в жарко натопленном зале ожидания свои телеса, ребята нехотя побрели по шоссе. Сначала шли плотной массой, затем растянувшись и разбившись на группы. Многие были в отчаянии, иные с пафосом рассуждали о воспитании в себе силы воли. Наконец, выбившиеся из сил, голодные мальчишки подошли к неприветливому одноэтажному зданию районного военкомата с тёмными окнами. Их никто не ждал. Прибежавший откуда-то дежурный кое-как разместил ребят. Спали на полу, стульях, канцелярских столах.

Узнав о такой инициативе подчинённого, военком рассвирепел, устроил ему головомойку и приказал не только разместить парней в гостинице за казённый счёт, но и кормить, а затем отвезти в автобусе на станцию к поезду.

Из тех тридцати призывников сейчас в автобусе ехали двадцать. Мечта этих ребят поступить в военные училища, стать профессиональными военными: лётчиками, ракетчиками, танкистами, строителями не поколебали временные трудности.

Кто-то из пассажиров выключился из общей беседы и отвернулся к окну, наблюдая расстилающиеся пейзажи: мимо проплывала холмистая степь с безбрежными полями пшеницы, перемежавшимися лугами на которых паслись стада коров, овец и коз. Сергей, ушёл в себя. Перед этим он ответил на какой-то малозначительный вопрос своего одноклассника и лучшего друга детства Петьки Ковалевского. Затем отдался воспоминаниям.

 

II. Неисповедимые пути выбора.

Серёжка Косачёв закрыл глаза и притворился спящим. На самом деле он отрешился от происходящего в автобусе. Дорога была неблизкой, шины шуршали на новеньком асфальтовом шоссе и в сознании Сергея так же плавно шуршали картины его недавнего прошлого, приведшего его на этот путь…

— Шесть, двадцать пять, тринадцать… Повернись другим боком, закрой левое ухо. Семнадцать, тридцать шесть, пятьдесят четыре. – Эти цифры звучали сейчас, как кошмар недавнего прошлого, их шептала врач-отоларинголог во время военно-врачебной комиссии при райвоенкомате. В кабинете установилась звенящая тишина, прерываемая лишь шелестящим шёпотом её голоса. Когда Серёжка безошибочно повторил за ней все цифры, то эта с виду суровая женщина растерянно и, как-то изумлённо, тихо уронила только одно слово: “Удивительно!”

В комнате вновь возник разноголосый шум, и члены комиссии попросили Сергея выйти, чтобы посовещаться. Незадолго перед этим отоларинголог дала заключение о полной непригодности Сергея к службе, обнаружив у него перфорацию обеих барабанных перепонок. Парень проявил характер и настоял на перекомиссии. И вот теперь комиссия решала его судьбу. Через несколько минут его вызвали и отдали карточку с заключением “Годен”.

.Желание стать военным пришло к нему ещё в четырнадцать лет неспроста.

Оно родилось из традиции семьи, где все мужчины когда-то служили Родине, не уклоняясь. Многие из них в Великой Отечественной войне погибли, пропали без вести, были замучены в концентрационных лагерях смерти, но те, кто вернулся с войны, кто выжил становился примером для подражания.

Когда Серёжка учился ещё в четвёртом классе, в его жизнь ворвался доселе неизвестный ему дед – полковник из легендарного Ленинграда. Пройдёт несколько лет и Сергей поймёт, что сам дед в некотором роде живая легенда. Серёжку завораживал его полковничий мундир с золотыми погонами, ордена и медали на груди. Его приход в их дом и знакомство с внучатыми племянниками, оставило у всех огромное впечатление. Серёжка даже представить не мог, что в тот раз был близок к исполнению несбыточной мечты каждого нормального пацана – стать суворовцем. Но тогда мама не решилась отпустить от себя сына в неизвестное далёко. Лишь спустя несколько лет повинилась перед ним, когда поняла, что сын твёрдо решил стать профессиональным военным.

Главное препятствие в осуществлении этого желания заключалось в глухоте, которое развилось из-за хронического заболевания отитом. Послевоенные дети рождались и росли, когда в пострадавшей от войны стране, существовала карточная система. У многих матерей не хватало молока для вскармливания детей, не было в достатке витаминов. Дети болели тяжело: полиомиелит, туберкулёз, золотуха, рахит – эти болезни были широко распространены. Как-то поселковый детский врач Мария Андреевна с болью и состраданием сказала Серёжкиной матери, глядя на заболевшего семимесячного ребёнка:

— Извините, Фрося, этот мальчик не жилец на белом свете. Медицина, как говорится, здесь бессильна. Измотанная бессонными ночами женщина восприняла вердикт, как должное, и забрала дитя домой. Знакомый столяр к утру изготовил гробик.

Но Серёжка оказался живучим. Его напоили отваром, который дала соседка – травница и местная целительница. Снадобье возымело живительное действие. К вечеру малыш стал дышать ровнее, а когда мать подошла к зыбке, чтобы в очередной раз напоить сына отваром, подслащённым сахарином, ребёнок спал, а на его губах заблудилась улыбка.

Так он выжил, но всё детство его прошло в борьбе с хворями, что сказывалось на его учёбе. В восьмом классе пришло осознание будущего, а оно было немыслимо без упорного учения и крепких знаний, а также тренировок и физической закалки. Сергей обратил внимание на координацию движений. Он ничего ещё не знал о вестибулярном аппарате, но уже слышал, что космонавтов крутят на кресле Барани. Когда его прокрутили на таком кресле, то выяснилось, что вестибулярный аппарат не позволит ему быть не то, что космонавтом, но и лётчиком, и моряком.

— Да, батенька, шторма и заоблачные высоты вам противопоказаны – сказал усатый доктор, когда Сергея затошнило, и он встал с кресла на ватных ногах.

На приписной комиссии его едва не забраковали для армейской службы из-за нарушений в вестибюлярном аппарате, и дали понять, что ему требуется серьёзное лечение. Выяснив, что уши и здесь играют большую роль, он последовал совету лечить хроническую болезнь.

С большими трудностями был приобретён курс – 150 доз пенициллина – и Сергей ежедневно стал ходить в поликлинику на уколы. Для пацана добровольно получать подобные процедуры в течение шести месяцев – подвиг.

И вот первый этап на пути к мечте преодолён. Он потребовал у Сергея максимальной мобилизации внутренних сил.

Как раз в это время на окраине посёлка устанавливали опоры высоковольтной ЛЭП и мальчишки лазали на них, тренируя выносливость. Эти упражнения и для Сергея стали хорошим тренингом для вестибулярного аппарата и для преодоления высотобоязни. Липкий страх, свербение в подошвах ног и противная дрожь в ногах с каждым днём уходили, зато появлялось спокойствие и чувство уверенности при балансировании на узкой ажурной перекладине на высоте пятнадцати метров. Наконец, наступил день, когда Сергей спокойно, без щекотания в подошвах и холодка в груди перешёл по перемычке от одной лапы опоры до другой, а внизу сверстники придирчиво наблюдали за его действиями. Конечно, это была бравада – идти на такой высоте без страховки, но кто из пацанов думает об этом? Головокружение и высотобоязнь ушли бесследно…

Автобус подбросило на каком-то ухабе, Сергей открыл глаза и обвёл взором своих попутчиков – товарищей детских игр диких и сумасшедших с точки зрения взрослого человека мероприятий. Например, они прыгали на спор с железнодорожного моста с четырёхметровой высоты, Петька однажды неудачно упал и сломал себе ключицу, а сейчас хочет стать танкистом. Прыгали в воду с кручи и ныряли на время, стараясь достичь рекордов ловцов жемчуга. Сергей сумел преодолеть планку свыше четырёх минут, но это отзывалось на состоянии ушей и слуха. Переплывали “Синьку” – глубоководное озеро, возникшее на месте выработанного рудника – ширина которого по прямой была целый километр, а глубина в отдельных местах достигала ста метров. Фамильярно общаясь с Синькой, они устраивали массовый заплыв и, как ни странно, никто из них не утонул. Все знали, что такое судороги и умели с ними бороться, когда преодолевали холодные участки. Там из глубины били ключи. Синька стала такой же серьёзной школой преодоления своих слабостей и страхов, как и ЛЭП.

Этот водоём, конечно, не Волга и даже не Урал, но для ребят выросших в безводной степи он стал пособием для самосовершенствования и обучения навыкам плавания.

Другим способом для воспитания в себе силы воли были пешие походы.




не в дугутак себенормальнохорошоотлично! (голосов: 3, среднее: 5,00 из 5)



Ваш отзыв

Вы должны войти, чтобы оставлять комментарии.

  • К читателю
  • Проза
  • Поэзия
  • Родословие
  • Изданное