Моя Маруся
“… Вот, новый поворот, и мотор ревёт…”
Песня группы «Машина времени»
Я не видел, как Миша женился. Мы тогда ещё ничего друг о друге не знали, но когда познакомились, то постоянно слышал от него фразу «моя Маруся». Зарплату получаем, он львиную долю отделяет на Марусю. К пивному ларьку, бывало, его не заманишь, – Как я у моей Маруси деньги возьму? – хотя вообще-то выпивку уважал и пивко на дармовщину в особенности.
Когда я увидел в первый раз его семью, то удивился, насколько бедно одета и измождена его жена, да и дети не блистали.
— Она болеет? Или жадная такая, что ничего не хочет себе купить?
Миша смутился. – Да, знаешь, денег не хватает.
— Как так не хватает, это при твоих-то заработках? – Но Миша ответ замял.
Долго ли, коротко ли, но однажды Миша во всеуслышанье заявил, что все мы скоро увидим его Марусю.
— А кого же я видел? – удивился я – Разве это не Маруся была?
Миша загадочно улыбнулся. Вскоре мы узнали, что Миша купил «Жигули» новой модели. Всей бригадой мы пришли к нему на смотрины. Машина вишнёвого цвета поблескивала на солнечном свету.
— Обмыть надо бы! – предложили мы счастливцу, а он привычно затянул:
— Нет, ребята, все деньги моей Марусе отдал. Вот она – моя Маруся. – Миша бережно похлопал по капоту машины.
Теперь нам всё стало ясным. Радостные улыбки сползли с наших лиц, и кто-то уныло высказался:
— Не обмытая машина, что не целованная женщина – обязательно взбрыкнёт.
— Да ладно, ребята, ещё успеем обмыть, потерпите…– пытался сгладить неловкость Миша
— Мы-то утерпим, да вытерпишь ли ты? – все обиделись и разошлись, несолоно хлебавши.
Вечером пролился тёплый летний дождь, а утром мы узнали, что Миша разбился. Он не вытерпел и после дождя поехал по автотрассе на Архангельск. На одном из поворотов Миша не справился с управлением и врезался в единственный валун на всём пути. Погиб Миша сразу, не мучаясь. Его Маруся была разбита вдребезги и не подлежала восстановлению.
Миша лежал в скромном гробу – своём последнем пристанище, горестно сжав губы. Усилия непрофессиональных гримёров не смогли скрыть крупные кровоподтёки на его лице и страдальческое выражение лица, с которым он встретил последние мгновения жизни. О ком он страдал больше в тот миг: о себе, о жене и детях или о своей Марусе?
Рядом с гробом сидела жена и трое детей покойного. Им было десять, восемь и три года. Дети казались не по возрасту безучастными, на их лицах застыло недоумение. Жена по-прежнему измождена, и в свои тридцать лет выглядела на все сорок, а потухший взор её некогда васильковых глаз не выражал ничего, кроме тупого равнодушия. В глазах не осталось ни одной слезинки, словно лежащий в гробу человек никогда не был ей близок или она выплакала, живя с ним, все свои слёзы.
Новодвинск – Кострома 1980 – 2006 гг.