RSSДве свадьбы
Аркадий Антонович – мужчина сорока лет, ростом метр семьдесят пять, отец троих сыновей, работал начальником участка по ремонту оборудования.
На комбинате с непрерывным циклом работ и огромным количеством основных и вспомогательных цехов и участков постоянно где-нибудь оборудование ломалось и выходило из строя, требуя починки, ремонта или основательной реконструкции. Без участия рабочих – ремонтников Аркадия Антоновича комбинат мог бы работать значительно хуже и не ритмично, но этого ни разу не случилось. Главный механик комбината Борис Матвеевич слаженной работой участка гордился, Аркадия Антоновича ценил и старался во всём ему помогать, в том числе и по социальным вопросам.
Комбинат рос, расширялся, в городе шло большое строительство. Для небольшого, в общем-то, коллектива участка в каждом сдаваемом в эксплуатацию доме выделялось по три-четыре квартиры, что помогало поддерживать участок в постоянной, высокой работоспособности и строгой ответственности за качество работ. Аркадию Антоновичу не был известен нормальный отдых – он не знал ни выходных, ни праздников, ни настоящего отпуска, и был, как сейчас говорят, настоящим трудоголиком. Приходил домой поздно, когда все его три сына спали, а уходил рано – они ещё спали, так что общение с детьми было случайным. Жена давно перестала ревновать его к работе, да и к другим женщинам, занимаясь детьми и домом и забыв, что такое совместные посещение кино, театров и прочих развлечений.
Аркадий Антонович был по характеру весёлым человеком, даже балагуром. Бывая по своей работе в цехах, он немедленно становился центром притяжения. Когда он улыбался, то чем-то походил на Адриано Челентано. На эту его улыбку, спрятанную и в губах с родинкой, и в по-молодому задорных глазах, как мотыльки на огонь, слетались женщины, и, надо признать, женщин в жизни Аркадия Антоновича было бессчётно. Они охотно сжигали свои крылышки на притягательном огне его весёлости и заразительного смеха. Постоянное присутствие духа, оптимизм, спортивная фигура, искромётная весёлость делали его заметным в обществе. Его знали все, и он знал всех в этом городе.
К ноябрьским праздникам строители сдали очередной дом, и при распределении квартир Аркадий Антонович настоял на выделении одной из них недавно принятому на участок рабочему. Этот парень приехал издалека, жил в общежитии, но работу любил и относился к ней добросовестно, показал себя отличным профессионалом. К тому же он присмотрел себе в городе девушку. Она была сиротой, недавно окончила школу-интернат, работала продавцом в неприметном магазине и тоже обитала в общежитии. Директриса школы-интерната, куда Аркадий Антонович заходил незадолго до этого по случаю ремонта оборудования в прачечной и на кухне, рассказала ему историю этой девушки и попросила помочь ей. Аркадий Антонович ничего конкретного тогда не обещал, но когда узнал от рабочего, на ком тот собирается жениться, то, немного подумав, сказал:
— Женись! Подарок за мной.
Свадьбу молодожёнам назначили на двадцатые числа ноября; Аркадий Антонович был приглашён на свадьбу посажённым отцом. Свадьба намечалась комсомольско-молодёжной, это когда спиртного мало, закуски чуть больше, а веселья хоть отбавляй.
Молодожёны и вся шумная свадьба, которая проходила в столовой общежития, оцепенели, когда Аркадий Антонович вручил молодым ордер на “двушку” – двухкомнатную квартиру и ключи к ней. Вскоре шок от такого щедрого подарка прошёл. Посажённая мать – директриса школы-интерната – и все гости шумно приветствовали молодожёнов и тут же решили устроить смотрины новой квартиры.
Хотя мороз схватил уличную грязь, но молодой муж нёс свою ненаглядную до дверей подъезда нового дома на руках, благо, идти было недалеко – метров триста.
Пустая лестничная клетка гулким эхом отвечала на гомон весёлой и шумной толпы. Пахло строительной пылью, свежей краской и обойным клеем – новостройкой. Кто-то из гостей в последний момент взял с собой старого сытого и ленивого кота, жившего в столовой, и кот-лежебока был «на счастье» впущен первым в новую квартиру на третьем этаже. Вслед за котом, неизвестно почему ринувшемуся на кухню, вошли виновники торжества и, встав по обе стороны двери, пригласили всех войти в квартиру. Гости не заставили себя упрашивать, тотчас разбрелись по комнатам, давая оценку их достоинствам и качеству строительных и отделочных работ. Как обычно, качество работ оставляло желание быть получше, несмотря на то, что Аркадий Антонович лично попросил прораба присмотреть за отделкой этой квартиры.
Предусмотрительные шаферы захватили с собой бутылки с шампанским и посуду. Освобождённые из проволочных тенет пробки стрельнули в потолок почти стройным залпом, и игристые струи наполнили подставляемые бокалы, фужеры и обычные гранёные стаканы.
— С новосельем! Горько!!…– понеслись восклицания и тосты со всех сторон. Включили принесённый катушечный магнитофон, из которого полились звуки упоительного свиридовского вальса. Тотчас посуда была отставлена на подоконники. Кто-то объявил «Белый танец». Молодая что-то шепнула мужу и подошла к Аркадию Антоновичу с приглашением на танец. Его уже атаковали две девушки, но он им сказал:
— Отказать королеве бала было бы непростительным грехом, поэтому, девчата, ищите себе других партнёров! Приняв предложенную руку, Аркадий Антонович повёл партнёршу в круг. Вальс подхватил их, и они закружились в буйной стихии музыки. Нельзя сказать, что он был хорошим танцором, напротив, танцевал плохо и танцев не любил, но сейчас – откуда что взялось, – он вёл девушку в танце так, словно на него снизошла благодать божья. Лицо её разрумянилось, а глаза были слегка прикрыты и как бы подёрнуты пеленой мечтательности.
Аркадий Антонович, отдавшись танцу и подчиняясь музыкальному ритму, был непривычно серьёзен и сосредоточен. Мысли его перенеслись на восемнадцать лет назад, на его собственную свадьбу. Женился он на той, которая ждала его все три года службы. Свадьба была шумной многолюдной, растянувшейся на три дня. Гости неоднократно за эти дни превращались в ряженых цыган, забавляя себя и других, и устраивали неописуемые розыгрыши и чудачества. Словом, их свадьба оставила след в памяти многих её участников, и та невеста была ровесницей этой юной женщине, которая своим приглашением на танец выражала искреннюю признательность за его благодеяние. На той свадьбе Аркадий Антонович так же танцевал с избранницей – своей нынешней женой – столь же стройной и грациозной, которой любил петь:
«…Русая девушка в кофточке белой,
Где ж ты ромашка, голубка моя?»
Она была так же воздушна и прекрасна в своей фате, прозрачном капроновом платье и туфлях-лодочках. Был такой же ноябрь, с морозцем и первым снежком, но подарки были более прозаичны и однотипны: 15 китайских расписных, двухлитровых термосов и 10 электрических самоваров, бывших в то время огромным дефицитом.
За этими воспоминаниями Аркадий Антонович не заметил, что музыка перестала звучать. В реальность его вернул голос партнёрши: “Танец окончился”. Он остановился и посмотрел в глаза юного создания, увидев в них и восторг, и удивление, и недоумение.
Спасибо, дочка! Будь счастлива с мужем, дай Бог тебе кучу детей, достаток в дом и чтоб горе и нужда не коснулись тебя и твоей семьи! – сказал в тишине Аркадий Антонович и поцеловал её в лоб, как маленькую.
В ответ она сказала: «Спасибо! Можно и я Вас поцелую?»
Он улыбнулся своей плутоватой челентановской улыбкой, подставляя щеку.
— Нет не так! – и, повернув его лицо к себе, поцеловала прямо в губы, на краткий миг, прильнув к нему всем телом.
Возможно, впервые Аркадий Антонович отнёсся к страстному поцелую женщины так спокойно и отстранёно, даже холодно, чему сам удивился. Через некоторое время, оставив всех праздновать новоселье и свадьбу, он ушёл «по-английски». Зашёл в столовую общежития, где оставалась его верхняя одежда, оделся и пошёл домой.
Жена была дома одна. Дети в это время были на занятиях кто в школе, кто в кружке в Доме культуры. Удивлённая неурочным приходом мужа в столь раннее время, женщина вышла из кухни в стоптанных тапочках на босую ногу, в стареньком халатике и застиранном переднике со словами, в которых звучала растерянность:
— А я ещё обед не приготовила…
Аркадий Антонович молча подошёл к ней, поцеловал все её десять мокрых и натруженных ежедневной работой пальцев и, подхватив бережно за чуть располневшую талию, закружил прямо в прихожей в вальсе всё такую же любимую и желанну.
(Рассказ напечатан в Костромской областной
газете “Молодёжная линия” от 20.06.2002 г.)
